Об учебниках истории
Только собрался написать свои мысли по поводу преподавания истории, как увидел на УНИАНе хорошую статью с очень близким настроением.
Киевсовет должен решить, будет ли в Киеве улица Мазепы. И я хотела бы успокоить раздраженных сторонников гетьмана. Даже если несколько десятков рук поборников друга Аделаджи, которые вот уже три года как «не крадут» наши с вами земли, наши с вами прибрежные зоны и острова, проголосуют за переименование улицы Мазепы, что для нас с вами изменится? Ничего. Думаю, что для нас ничего не изменится, даже если доцент какого-нибудь донецкого пединститута в новом учебнике истории назовет его «изменником». И даже если взамен улицы Мазепы мы получим новые улицы имени Павлика Морозова и виновника Голодомора Вячека Молотова, — нам будет ровным счетом все равно. Отдадим друзьям Аделаджи — Аделаджево, а Мазепе — нашу искреннюю любовь и почитание.
Я намеренно не хочу обсуждать инициативу главы Российской церкви о переименовании улицы. Я очень верю, что процесс церковного признания Мазепы также неизбежен, как в будущем и процесс создания Украинской поместной православной церкви. А нам только надо хранить о нем память и умножать о нем знания.
Мои мысли в данном случае несколько шире. Я последние несколько дней (в процессе уже упомянутого перечитывания «Детей Арбата») много читаю материалов на тему
Мне кажется, что проблема, которую мы боимся, но не хотим называть, выглядит иначе — что нашим детям преподадут не ту историю, которую мы хотим видеть, а другую, которую хочет видеть кто-то другой. Но это неправильно — у нас так же мало прав утверждать свою версию исторических событий, как и у любого другого, пусть и именующего себя доктором исторических наук. У нас есть возможность, право и даже обязанность дать нашим детям максимум доступной информации по истории так, чтобы они сами могли сформировать свое мнение об истории своего народа и народов, живущих рядом. Эрудированному человеку, знакомому с несколькими трактовками истории, невозможно навязать одну из них против его воли.
И, по большому счету, это касается не только истории. Если человек знаком с историей религии и историей науки, он вряд ли будет слепо верить утверждениям одной церкви; если он читал Бродского, Пастернака, Булгакова, Зощенко, Бабеля, Мандельштама — разве он поверит утверждениям официальной советской пропаганды о реакционности и мещанстве в их произведениях? Нет, конечно, он сможет судить обо всем сам, разумеется, перемалывая штампы, но зная об их множественности, как минимум.
А что же нужно, чтобы человек, который сейчас учится в школе и которому готовятся преподать очередную тенденциозную версию недавней истории, получил доступ к разнообразной информации? Разве для этого нужен Табачник или любой другой чинуша, умеющий что-то подписывать? Никому из них уже неподвластна информация — нет способов ее контролировать, нет способов навязать одну, единственно верную, трактовку. Вопрос только в нашем желании — познавать самим и учить этому детей.
Конечно, в этом случае и виноватого не найдешь, кроме самих же себя. Но такова цена сознательных самостоятельных решений.