О христианстве

Меня тут упрекают в выдирании слов из контекста, чего я никогда не делал. Разумеется, процитировать — значит выдрать из контекста. Не могу же я целиком Евангелие цитировать ради пары строк.
Вот эти строки:

Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч,
ибо Я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее.
И враги человеку — домашние его.
Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня;
Мф, 10:34-37

И вот мое толкование:
Иисус говорит о необходимости ставить идеалы религии выше родственных чувств. Это, кстати, не ново в иудейской религии — вспомните Авраама, который подобно барану пошел убивать своего сына только потому, что так приказал ему бог.
И это вообще не ново в человеческой жизни — ставить идею выше человека. Но вот вопрос — почему же новоиспеченные христиане, умиляясь самоотверженности Иисуса и преклоняясь перед силой веры Авраама, поголовно презирают Павлика Морозова, который совсем недавно по историческим меркам поставил идеал выше родственных чувств к собственному отцу?
И, вопреки убеждению большинства христиан, Иисус не устанавливал новую веру. Увы. Он лишь пытался очистить иудейство от нароста в виде церкви. В средние века то же сделали Лютер с Кальвином — но уже с христианством.
Вдумайтесь, кстати, — одна из самых распространенных религий в мире базируется на верованиях небольшого народа, жившего в пустыне Ближнего Востока, в изложении неграмотного рыбака Петра и рядового римского легионера Павла.