Про Immigram и Slush

В комментариях в канале попросили сформулировать свое мнение по поводу ситуации с Immigram и Slush.

Коротко предыстория — есть такая финская конференция для стартапов Slush, которая, как принято, проводит конкурсы стартапов и подводит итог на главной сцене с вручением крутых призов — в данном случае речь шла о миллионе евро инвестиций. В этом году главный приз получил стартап с российскими корнями Immigram.io, что сразу после объявления вызвало массу возмущения и критики. Slush критику восприняли, пообещали провести проверку и в итоге с разницей в очень короткое время стартап отказался от приза, а Slush объявили о его отзыве. Из заметных деталей — основательница стартапа несколько раз писала, что компания помогает украинцам, стоит за Украину, осуждает войну, пообещала пожертвовать 100 тысяч долларов на украинскую НГО, один из инвесторов — Никита Микадо, основатель PandaDoc, — написал, что Slush suck и все такое. У него в комментариях довольно интересные дискуссии.

Моё мнение будет многоплановым.

Во-первых, я не понимаю, почему это вообще стартап. Достаточно стандартное агентство по релокации с очень четким фокусом на релокацию русскоговорящих айтишников в Великобританию. Да, в презентации говорится о некоей скоринговой платформе, которая увеличивает шансы получить соответствующую визу, но так уж совпало, что я очень похожим питчем про суперумную машинообученную платформу для хантинга ездил по ушам потенциальных клиентов как в Лондоне, так и в Амстердаме с Сингапуром. Платформу в итоге никто не написал, но свою задачу биздева я выполнил, принеся несколько контрактов. И они даже выполнялись — силами нескольких девушек, которые вполне заменяли искусственный интеллект :).

Впрочем, fake it till you make it — вполне жизненный принцип и сам по себе не осуждаем.

Во-вторых, это, конечно, стартап российский. Все ключевые сотрудники — россияне, половина сотрудников до весны этого года жила в РФ (а теперь вдруг оказались в Тбилиси и Ереване), ведущие инвесторы — россияне, которые после карьеры в международных компаниях перешли в инвестиции и осели в Лондоне, да и сам бизнес сфокусирован практически на одной стране — ну какой это стартап? Английский? Может, армянский?

В-третьих, вся эта ситуация — это провал Slush. Организаторы международной конференции должны понимать все возможные ситуации и их последствия.

Наконец, главное — а справедливо ли исключать из конкурса людей, уехавших из России, вроде бы помогающих Украине, осуждающих войну, только потому, что у них паспорта страны-агрессора? Ведь сами они, как сообщает тот же Микадо, уехали еще шесть лет назад, а сотрудники все уехали после 24 февраля и тем перестали поддерживать путинский режим. Отвечу неожиданно — мне совершенно непонятно, почему этот вопрос продолжает задаваться девять месяцев подряд, при том, что война продолжает идти и всё отчетливее приобретает черты геноцида одного народа, массово поддерживаемого гражданами страны-агрессора. То есть я понимаю, что “хорошие русские” уже давно эмоционально устали от вины и ответственности, уже хотят как-то выйти из депрессии и ощущения себя изгоями, ну, мол, ужаснулись, покаялись и проехали уже, ну сколько можно, когда это закончится, мол?

Как Винни Пух, которому Кролик сообщил, что худеть, чтобы выбраться из норы, придется неделю, не меньше, через 5 минут сообщил, что, кажется, уже похудел, тащите меня скорее, честное слово. Это называется “инфантилизм” — я уж не говорю, что во многих аспектах правильным ответом будет “никогда” и значение этого слова надо просто запомнить и не надеяться, что оно изменится. Но и во всех остальных смыслах надеяться на то, что это у всего мира и украинцев в первую очередь эмоции и они схлынут — не стоит. Эти надежды даже более оскорбительны, поскольку подчеркивают, что сейчас, видите ли, у украинцев война, эмоции, они неадекватны, имеют право обижаться, но надо снисходительно относиться, всё пройдёт и так далее.

Не пройдёт. На уровне личных отношений с людьми, которых я хорошо знаю и о которых я могу судить по известным мне поступкам, я допускаю отсутствие явного негатива в отношениях. Правда, как вы понимаете, информация об их поступках за последние девять месяцев (или сколько там накопится к концу войны) будет критически важна. И даже при самом положительном отношении я вряд ли буду так широко приглашать в гости, как это делал раньше.

Но в случае с людьми, о которых мне ничего не известно на личном уровне, я, как и все остальные представители человечества, буду неизбежно строить своё отношение, исходя из информации о тех группах, к которым их можно отнести. И неизбежно отнесение человека к группе “граждане РФ” создаст мощнейшую отрицательную коннотацию. И я уже писал не раз, что для преодоления этого всей этой группе придется много лет трудиться, а не угрожать очередным ресентиментом. Впрочем, вы удивитесь, но они уже это делают.

Подводя итог, ответ будет простой — да, это совершенно закономерно и во многом справедливо. Что делать каждому конкретному человеку, задающемуся традиционным российским вопросом “А нас за что?” — жить с этим. Не хотите нести ответственность за группу — выходите из неё, отказывайтесь от гражданства, избавляйтесь от других признаков принадлежности к ней. Не хотите избавляться — нойте в соцсетях о справедливости.