Эмиграция

Война сломала жизни десятков миллионов людей и сорвала с места миллионы. Перемещенным внутри страны трудно, но они находятся в своей стране и своем обществе. Уехавших можно разделить на несколько групп.

Кто-то увидел в этом возможность и уже строит свою жизнь в Европе или Америке. Они знают или учат язык, дети, скорее всего, пойдут в местные школы, родители найдут новую работу или будут работать удалённо, в общем, не было бы счастья, да несчастье помогло.

Кто-то готовится вернуться. И, если вдруг не случится сильного ухудшения на фронте, все же вернутся и присоединятся к тем, кто как-то будет отстраивать страну.

Но несколько миллионов не вернутся. И их достаточно много, чтобы образовать диаспору или общину во многих крупных городах Европы. И их достаточно много, чтобы эта диаспора удерживала от ассимиляции — они будут селиться рядом, открывать магазины и кафе для соотечественников, школы для своих детей, заведутся сайты и локальные чаты — в общем, всё то, о чем мы читали про эмигрантский Париж, жизнь на Брайтон Бич и Чайнатауны по всей Америке.

Чем дальше, тем сильнее они будут отрываться от Украины, тем более, что, положа руку на сердце, а что они про неё будут знать? Уже сейчас перезваниваемся не каждый день, а когда пойдет не четвертый, а 24-й месяц войны, кто знает, насколько далеко разойдутся наши жизни?

И печально еще и то, что европейцами или американцами они не станут, даже если сейчас им по 30-40 лет. Таковыми станут только их дети — как американцем стал не Вито Корлеоне, а его сын Майкл, лет через 40 после приезда отца десятилетним мальчиком в Америку.

А нам будет продолжать не хватать рабочих рук и светлых голов, причем тогда, когда они нам позарез будут нужны.