Немного о социологии

Так получилось, что я уже лет 30 периодически сталкиваюсь с социологией. Сначала это был спецкурс в институте — он хоть и читался, как гуманитарная часть технического образования, но прекрасно сочетался с базовыми для нас тервером и матстатистикой. Потом пришло время маркетинга и интернет-измерений. С 2005-го года я много занимался вопросами измерения интернет-аудитории в Украине, ну и маркетинговыми исследованиями. Ну, и сейчас регулярно сталкиваюсь.

Так вот, в социологии есть пара моментов, которые плохо укладываются в головах тех, кто по любому поводу ссылается на результаты соцопросов, как на нечто железобетонное и объективное.

Во-первых, методика опроса должна обеспечивать репрезентативность, то есть соответствие опрашиваемой группы той группе населения, мнение которой вы хотите выяснить. Для этого вы должны знать базовые социально-демографические показатели исходной группы, или, как принято говорить, генеральной последовательности (совокупности). В принципе, всё просто — есть население, скажем, страны, столько-то мужчин/женщин, так-то распределены по возрастным категориям, такая-то часть имеет высшее образование, такая-то часть — живет в городах-миллионниках, у какого-то числа процентов — семья и двое детей — вот это самые простые показатели для соблюдения репрезентативности в опрашиваемой группе, то есть выборке. То есть, в вашей выборке должно быть именно столько же (в процентах) мужчин и женщин, такого же возраста, образования и т.д.

Как узнать параметры генеральной последовательности? Обычно можно оттолкнуться от результатов переписи населения или более регулярных отчетов госорганов статистики. Если их нет или они не устраивают, то проводится сначала установочное исследование, которое эти параметры как-то пытается установить на определенный момент времени в том разрезе, который вам важен.

Конечно, это долго и дорого. Именно поэтому вы часто видите в новостях результаты соцопросов со ссылками на одни и те же агентства — они за много лет накопили большое количество установочной информации, имеют более или менее приближенную к генеральной последовательности большую выборку, стараются её корректировать по доступным официальным статистическим отчетам и могут сформировать (рекрутировать) репрезентативную выборку для каждого конкретного исследования.
Ну, или, по крайней мере, они стремятся так делать 😊.

Вторая особенность соцопросов — достоверность и вообще смысл ответов абсолютно зависимы от способов проведения опроса и даже формулировки вопросов в нём.

Например, есть хорошо известное искажение под названием Social-desirability bias, когда опрашиваемые стремятся ответить так, чтобы это выглядело социально приемлемым. Самый очевидный пример — задайте в украинском опросе вопрос «Как вы относитесь к идее русского мира?» и попробуйте в микроскоп разглядеть ответ «положительно».

Если вы задаете открытый вопрос на какую-то тему, связанную с брендами, опрашиваемые склонны называть все названия, которые буквально всплывают в голове. Поэтому есть термин «первое упоминание» (Top of mind) — первым называют именно тех, кто на самом деле популярен.

Профессионалы-социологи эти детали знают и соответственно понимают, что за результаты они получают.

К сожалению, турбулентность нашего времени сильно мешает достоверности соцопросов — нынешние опросы в Украине не показывают практически ничего реального, поскольку сколько населения в стране, как изменились параметры, даже как оно распределено по городам — неизвестно практически никому. Если же желающие получить ответ решают, что вот есть интернет, где можно опросить аудиторию, то это только увеличивает неопределенность. Мало того, что вопрос достоверности сведений о генеральной последовательности так и остаётся открытым, так ещё и добавляется неизвестность, кого в итоге рекрутировали — ведь в интернете никто не знает, кто на самом деле собака.

Я встречал социологов, которые понимают это всё и, проводя исследование, честно говорят о всех возможных допущениях. При этом практически единственным мерилом репрезентативности является наблюдаемая корреляция с другими измерениями или явлениями или, по крайней мере, динамики их изменений. Например, вопрос выше про отношение к русскому миру, конечно, подвержен искажениям, но если взять динамику изменения ответов на него и сопоставить с другими исследованиями и фактическими событиями, понятно, что какое-то условное среднее мы отследить можем.

При этом важно понимать, что корректность отслеживания этой корреляции критически важна и в любом случае такие допущения обязывают добросовестного исследователя ограничивать свои выводы исключительно тенденциями и весьма приблизительными значениями, например, порядками.

Я еще раз уточню — в таких случаях очень важно понимать, что фактически перед нами некоторый метод или некоторая модель, которые при не абсолютно корректных данных дают результаты, примерно совпадающие с общей непротиворечивой картиной мира. Или, говоря попросту, мы не можем сделать совершенно точно, но стараемся делать максимально возможно хорошо и получаемый результат в той части, который мы можем проверить, вроде бы совпадает с ожиданиями, поэтому мы склонны доверять и остальным результатам.

Вообще-то, так работают примерно все научные теории и модели. Разница, правда, в том, что факт в физике или химии — штука объективная. А в социологии всё субъективно и может истолковываться разными способами. И велика вероятность того, что проверять свои результаты активист-социолог будет не на независимых фактах, а на собственной картине мира, со всеми её тараканами.

А теперь — зачем я всё это написал? Да потому, что мне попались очередные утверждения «хорошей русской оппозиции» про то, что «подавляющее большинство российского населения против войны». Мол, изобретена уникальная методика, которая позволяет анонимно, подпольно и безопасно получить истинную картину настроений в обществе и оно действительно (по «данным опросов») против войны.
Правда, при этом никаких других проявлений этих настроений не наблюдается, добровольцы и мобилизованные рекрутируются в прежнем темпе, массовых протестов не происходит. «Ну как же, — говорят хорошие, — видите, пришли собирать подписи, аж 200 тысяч подписались, вот он протест, вот он конец режима».

Мне, честно говоря, глубоко безразлично то, как стремятся истолковать те или иные явления пристрастные популисты. Но вот, когда к этому приплетают социологию, которой и так сложно сохраняться как сколько-нибудь авторитетной науке, то мне «за науку обидно».