Контроль за властью и контроль за журналистикой

Я в Facebook читаю самых разных людей, включая депутатов и журналистов, и не могу не отметить, как ярко проявилась разнообразие реакций на события вчерашнего вечера в Киеве у разных людей. В Киеве, напомню, Игорь Коломойский на выходе из здания «Укртранснафты» обругал корреспондента «Радио Свобода», за что тут же ухватился «журналист» Сергей Лещенко.

Давайте сначала про Коломойского. Как бизнесмен и владелец бизнеса он имеет право вести себя как угодно — поскольку несет за это свое поведение личную ответственность и отвечает бизнесом, имуществом и всем вообще. Я уверен, что он это понимает.

Как государственный чиновник — а губернатор именно таковым и является, — он не имеет право вести себя так, поскольку ответственность за это несет и государство. В этом случае, я надеюсь, Президент, как непосредственный начальник, сделает подчиненному внушение и последуют извинения.

Но меня гораздо больше беспокоит другое. В этом конфликте и реакции на него отчетливо видно лицо украинского журнализма — и это лицо довольно уродливо. Я не хочу обобщать сверх меры — я знаю большое количество журналистов, которые не подпадают под тот образ, который я сейчас опишу. Но знаю и «журналистов», которые свято верят, что название «журналист» автоматически делает их носителями высшей мудрости, справедливости и честности, олицетворением общественных интересов, обладателем права выражать эти интересы в лицо каждому первому встречному и заодно освобождает от необходимости хоть в чем-либо разбираться или придерживаться каких-то правил — мол, общественный интерес таков, что ждать нельзя и церемониться со всеми тоже.

Еще раз повторю — я не обобщаю. Я с удовольствием и, надеюсь, пользой тратил свое время на общение с журналистами, которые действительно хотели разобраться в проблемах, к которым я мог иметь отношение. Я много времени провел в разговорах с журналистами деловых изданий, обсуждая вопросы интернет-рекламы, бизнеса в интернете, никогда не отказывался рассказать что-то подробно, если это было необходимо для понимания проблемы и меня совершенно не волновало, опубликуется ли что-то в результате или нет — лишь бы у журналиста в итоговом тексте волны не падали стремительным домкратом.

Но в подавляющем большинстве случаев это оказывалось справедливым для тех, кто специализировался на экономической, бизнес-тематике. Попытка в далеком 2006-м году объяснить заместителю главного редактора «Обкома», как работают Яндекс.Новости и почему хлесткий заголовок новости не способствует генерации трафика на нее, закончилась объяснением мне, что Яндекс нарушает свободу слова конкретного замредактора, а лично я — реакционер, каких поискать.

В случае с Лещенко мы имеем дело именно с такой аберрацией сознания и поведения. В этом нет ничего удивительного — пережитки советского образа мысли, когда сотрудник СМИ являлся идеологическим работником, отсутствие или низкий уровень развития других механизмов выражения общественного мнения неизбежно привели к гипертрофированному восприятию этого же сотрудника СМИ и участниками общественной жизни и самим сотрудником. Разумеется, этим восприятием «журналисты» пользуются и с успехом его монетизируют различными способами — кто-то обращает это в наличные, кто-то — в ублажение своего эго и ощущение вседозволенности. Такому «журналисту» нельзя даже в трамвае на ногу наступить без немедленного обвинения в зажиме демократических свобод и службе олигархическим интересам.

Мы уже осознали необходимость контролировать власть и политиков. Но, на мой взгляд, не менее важно избавиться от стереотипа восприятия журналистов как носителей каких-то эталонных качеств и не давать им монополизировать право выражать мнение общества. Тем более, что в нормальном обществе не бывает единого мнения по большинству вопросов.