Пол Кругман о Германии

Невероятная по силе колонка лауреата Нобелевской премии и одного из лучших экономистов мира Пола Кругмана, посвященная Германии.

Как Германия стала помощником Путина

Агрессивная война Владимира Путина ведется на деньги, которые Россия получает, продавая Европе ископаемое топливо. И хотя Украина, что невероятно, отразила попытку России захватить Киев, Путин не будет окончательно остановлен, пока Европа не прекратит свою энергетическую зависимость.

Это означает, что Германия, чьи политические и деловые лидеры настаивают на том, что они не могут обойтись без российского природного газа, хотя многие из их собственных экономистов с этим не согласны, фактически стала главным пособником Путина. Это позорно, а также невероятно лицемерно, учитывая недавнюю историю Германии.

Предыстория: Германию десятилетиями предупреждали о рисках, связанных с зависимостью от российского газа. Но ее лидеры, сосредоточенные на краткосрочных выгодах дешевой энергии, игнорировали эти предупреждения. Накануне войны в Украине 55% немецкого газа поступало из России.

Несомненно, быстрое прекращение или даже значительное сокращение поставок газа было бы болезненным. Однако многочисленные экономические анализы - от брюссельского Института Брейгеля, Международного энергетического агентства и аналитического центра ECONtribute, спонсируемого Боннским и Кельнским университетами, - показали, что последствия резкого сокращения импорта газа из России будут далеко не катастрофическими для Германии.

Как сказал один из членов Совета экономических экспертов Германии, который выполняет роль, схожую с ролью Совета экономических консультантов США, эмбарго на российский газ было бы трудным, но “выполнимым”.

Анализ ECONtribute предлагает ряд оценок, но в худшем случае эмбарго на российский газ временно снизит реальный ВВП Германии на 2,1 процента. Вскоре я приведу эту цифру в контексте.

Сейчас немецкие промышленники отказываются принимать оценки экономистов, настаивая на том, что газовое эмбарго было бы действительно катастрофическим. Но ведь они бы так и сказали, не так ли? Промышленные лидеры всегда и везде утверждают, что любое предлагаемое ограничение их деятельности станет экономической катастрофой.

Например, еще в 1990 году американские промышленные группы выступили с грозными предупреждениями против политики по сокращению кислотных дождей, утверждая, что она обойдется в сотни миллиардов и даже приведет к “потенциальному разрушению экономики Среднего Запада”. Ничего подобного не произошло; на самом деле, новые правила принесли большую пользу здоровью населения при скромных финансовых затратах.

К сожалению, политические лидеры Германии, включая канцлера Олафа Шольца, встали на сторону пугальщиков. Разоблачения российских зверств в Украине привели к неохотному признанию того, что нужно что-то делать, но все еще нет особого чувства срочности.

Меня поражает параллель, которую почему-то мало кто проводит, - это контраст между нынешним нежеланием Германии идти на умеренные жертвы, даже перед лицом ужасных военных преступлений, и огромными жертвами, которых Германия требовала от других стран во время европейского долгового кризиса десять лет назад.

Как некоторые читатели, возможно, помнят, в начале прошлого десятилетия большая часть южной Европы столкнулась с кризисом, когда кредиты иссякли, в результате чего процентные ставки по государственным долгам резко возросли. Немецкие чиновники поспешили обвинить эти страны в собственном бедственном положении, настаивая, с большим морализаторством, что они попали в беду из-за своей фискальной безответственности и теперь должны заплатить за это.

Как выяснилось, этот диагноз был в основном ошибочным. Резкий рост процентных ставок в странах Южной Европы во многом отразил рыночную панику, а не фундаментальные факторы; стоимость займов упала, даже для Греции, после того как президент Европейского центрального банка произнес три слова - “чего бы это ни стоило” - предполагая, что банк, если потребуется, вступит в игру, чтобы купить долг проблемных экономик.

И все же Германия взяла на себя ведущую роль, требуя от стран-должников введения жестких мер экономии, особенно сокращения расходов, независимо от того, насколько велики будут экономические издержки. А эти издержки были огромны: с 2009 по 2013 год экономика Греции сократилась на 21%, а уровень безработицы вырос до 27%.

Но если Германия была готова навязать экономическую и социальную катастрофу странам, которые, по ее мнению, безответственно относились к заимствованиям, то она не желает навязывать гораздо меньшие издержки себе, несмотря на неоспоримую безответственность своей прошлой энергетической политики.

Я не знаю точно, как определить это количественно, но мне кажется, что Германия получила гораздо больше и яснее предупреждений о своей безответственной зависимости от российского газа, чем Греция о своих докризисных заимствованиях. И все же кажется, что знаменитое стремление Германии рассматривать экономическую политику как игру в мораль применимо только к другим странам.

Справедливости ради следует отметить, что Германия отошла от своего первоначального нежелания вообще помогать Украине; посол Украины в Германии утверждает, хотя немцы это отрицают, что ему сказали, что нет смысла посылать оружие, потому что его правительство рухнет в считанные часы. И, может быть, осознание того, что отказ перекрыть поток российского газа делает Германию фактическим соучастником массовых убийств, наконец, будет достаточным для того, чтобы побудить Германию к реальным действиям.

Но пока или есть этого не произойдет, Германия будет продолжать позорно оставаться самым слабым звеном в ответе демократического мира на российскую агрессию.